Там вдали за рекой... а за какой?
Слова и музыка знаменитой комсомольской
песни родились гораздо раньше и совсем по-другому историческому поводу, о чем
большинство из нас просто не знает.
Не было, наверное, в нашем недавнем прошлом человека, который не знал бы слов популярной песни: "Там, вдали за рекой, засверкали огни, в небе ясном заря догорала...".
Официально автором ее текста считается эстонец Николай
Мартынович Кооль, поэт и переводчик, написавший ее в 1924 году и опубликовавший
стихотворение под таким же названием в газете г. Курска под псевдонимом
Колька-лекарь.
Согласно многочисленным публикациям и исследованиям, эту песню впервые запели сослуживцы Кооля - чекисты.
Согласно многочисленным публикациям и исследованиям, эту песню впервые запели сослуживцы Кооля - чекисты.
Исполнялась она в качестве... строевой, так как
новых красноармейских песен было мало. Это-то и удивило меня, когда я первый
раз задумался над текстом песни. По своему ритму и напеву вряд ли она походила
для чеканки строевого шага. Мелодию Кооль, по его собственному признанию,
"заимствовал" у старой каторжанской песни:
Лишь только в Сибири
займется заря,
По деревне народ просыпается.
На этапном дворе
слышен звон кандалов -
Это ссыльные в путь собираются...
займется заря,
По деревне народ просыпается.
На этапном дворе
слышен звон кандалов -
Это ссыльные в путь собираются...
Весьма распространенный прием в те годы -
брать старые популярные песни и на их мелодию накладывать свой текст, более
классово правильный и революционный. Попутно решалась и другая задача - не
допускалось восхваление "отживших" и даже "идеологически
вредных" событий, как, например, войн и сражений, проводимых
"проклятым царизмом и его слугами".
Вроде с авторством и музыкой каторжанско-красноармейской песни все ясно и понятно.
Вроде с авторством и музыкой каторжанско-красноармейской песни все ясно и понятно.
Но вот вопрос: что это была за река и что это были за огни, о которых
ведется речь? Ни в одном из исследований о творчестве Кооля о них ни слова.
Поэт И. Смирнов так и писал:
"Там, вдали за рекой..."
Я все ждал, что расскажут,
За какою такою?
Вдруг она мне встречалась
По случайности странной?
Только так и осталась
Та река безымянной...
Я все ждал, что расскажут,
За какою такою?
Вдруг она мне встречалась
По случайности странной?
Только так и осталась
Та река безымянной...
И все-таки не была та река безымянной! Еще
в школьные годы мой дед невольно заронил в душу сомнения, рассказав как-то, что
еще при царе эту песню пели "маленько по-другому". Однако отец велел
"петь так, как учат в школе, чтобы не разжиться неприятностями".
Долгое время не удавалось что-либо выяснить о родословной песни, но буквально
по крупицам был восстановлен первоначальный текст. А началось все с сомнений.
Про огни и реку уже сказано:
географической привязки никакой, и что за огни - костры, окна домов и т.д. -
непонятно. Насторожило меня слово "сотня". Вообще-то в буденновских
войсках были только эскадроны, а равные по численности подразделенья - казачьи
сотни - были только у противника. Да и потом, в разведку назначают самых опытных,
потому что это задание особой сложности, так что никаких "юных
бойцов" быть не могло.
В годы Гражданской войны разведку обе
стороны вели кавалерийскими разъездами во главе с опытным офицером или
краскомом. Разведка боем, в которой участвовали сто и более человек сразу, была
впервые применена не от хорошей жизни, а в силу исключительно трагических
обстоятельств только в Великую Отечественную войну. Тогда все разведчики
сознательно подставлялись под огонь вражеской артиллерии и пулеметов. Пока их прицельно
убивали, наблюдатели фиксировали огневые позиции гитлеровцев, чтобы подавить их
при наступлении. В данном случае, по-моему, количество разведчиков -
"сотня" - нереально.
Они ехали долго в ночной тишине
По широкой украинской степи.
Вдруг вдали у реки
засверкали штыки:
Это белогвардейские цепи.
По широкой украинской степи.
Вдруг вдали у реки
засверкали штыки:
Это белогвардейские цепи.
Почему ночью в своем глубоком тылу белые передвигались атакующими цепями, а не походными колоннами. В чем задача разведчиков? В том, чтобы скрытно выявить количество солдат противника, направление их перемещения, потихоньку взять "языка", чтобы точно установить номер части и командира и, опять же, по-тихому уйти с добытыми сведениями к своим. В случае обнаружения разведки противник наверняка внесет коррективы в свои планы. Но вместо этого:
И без страха отряд
поскакал на врага,
Завязалась кровавая битва.
И боец молодой вдруг поник головой:
Комсомольское сердце пробито.
поскакал на врага,
Завязалась кровавая битва.
И боец молодой вдруг поник головой:
Комсомольское сердце пробито.
Позвольте, откуда взялся отряд, ведь была
же сотня, к тому же регулярных, а не партизанских войск? Да и "головой
поникают", а затем падают "возле ног вороного коня", скорее
всего, в спокойной обстановке, а не на полном скаку.
Вопросов и несоответствий много, но несуразности перестают быть таковыми, если задать встречный вопрос: а может, это была не разведка, а что-либо другое? И не в Гражданскую войну на Украине, а раньше и в другом месте?
Вопросов и несоответствий много, но несуразности перестают быть таковыми, если задать встречный вопрос: а может, это была не разведка, а что-либо другое? И не в Гражданскую войну на Украине, а раньше и в другом месте?
1904 год. Декабрь. Маньчжурия. В разгаре
Русско-японская война. Военное счастье - на стороне врага. У русских ни одной
победы с начала боев. Только что пришла весть, надломившая дух нашей
Маньчжурской армии, - пал Порт-Артур. Причем не взятый врагом штурмом, а
капитулировавший! Японцы начали немедленную переброску своей высвободившейся
армии на север, чтобы разгромить русских окончательно.
Именно в те трагические дни командир
отдельной Забайкальской казачьей бригады генерал-майор Павел Мищенко получил
приказ возглавить кавалерийский рейд в тыл врага и захватить приморскую станцию
Инкоу и вывести из строя железную дорогу на участке Ляохэ - Порт-Артур.
Павел Иванович Мищенко
Выбор
Мищенко был не случаен - его казаки были признаны героями и любимцами всей
Маньчжурской армии. Генералу было предоставлено право сформировать особый
сборный отряд.
Мищенко вызвал добровольцев, честно
предупредив: "раненые и больные, в отступление от обычного правила, будут
брошены, дабы не обременять отряд и не замедлять скорость его движения".
(Кстати, верный себе, Мищенко так и не оставил японцам ни одного раненого, хотя
их будет немало. - Авт.). Добровольцев вызвалось больше, чем требовалось, и 26
декабря (по старому стилю) 75 сотен и эскадронов при 22 орудиях, прорвав левый
фланг японских позиций, ушли за реку Ляохэ.
Река Ляохэ,северо-восточный Китай.
В канун Нового, 1905 года части Мищенко вышли к сильно укрепленным
позициям Инкоу, стоящему у впадения реки Ляохэ в морской залив. Кавалеристам
противостояли японские пехотинцы, уже поджидавшие их в окопах: внезапного удара
не получилось.
Чтобы не сбиться ночью при эвакуации раненых, командование
отряда приказало зажечь костры - ориентиры у окрестных деревень. После
артподготовки вспыхнули огни и в самом городе Инкоу - там начались пожары. Вот
эти-то самые огни и сыграли свою роковую роль в ту новогоднюю ночь. Не зная
местности, путаясь в чехарде костров и пожаров, войска сбились с пути,
не зная, на какие огни выходить.
Японцы, засевшие за каменными
укреплениями, хладнокровно расстреливали атакующих с расстояния в сто шагов.
Казаки, находящиеся в первых рядах, попадали в волчьи ямы, запутывались в
колючей проволоке, их винтовки и шашки были бессильны против артиллерийской
картечи и ружейно-пулеметного огня. Трижды они яростно шли на приступ, и трижды
остатки сотен откатывались назад. Жгучий мороз добивал раненых, которых не было
возможности подобрать сразу...
Инкоу не был взят, но и планируемое
японским командованием наступление в начале 1905 года не состоялось. На память
от того набега в забайкальских, уральских и донских станицах остались не только
Георгиевские кресты, похоронки и рассказы участников, но и песни. Текст одной
из них, на мой взгляд, и попал Н. Коолю, решившему создать новую песню для
новой армии.
За рекой Ляохэ загорались огни,
Грозно пушки в ночи грохотали,
Сотни храбрых орлов
Из казачьих полков
На Инкоу в набег поскакали.
Грозно пушки в ночи грохотали,
Сотни храбрых орлов
Из казачьих полков
На Инкоу в набег поскакали.
Пробиралися там день и ночь казаки,
Одолели и горы, и степи.
Вдруг вдали, у реки,
Засверкали штыки,
Это были японские цепи.
Одолели и горы, и степи.
Вдруг вдали, у реки,
Засверкали штыки,
Это были японские цепи.
И без страха отряд поскакал на врага,
На кровавую страшную битву,
И урядник из рук
Пику выронил вдруг -
Удалецкое сердце пробито.
На кровавую страшную битву,
И урядник из рук
Пику выронил вдруг -
Удалецкое сердце пробито.
Он упал под копыта в атаке лихой,
Кровью снег заливая горячей,
Ты, конек вороной,
Передай, дорогой,
Пусть не ждет понапрасну казачка.
Кровью снег заливая горячей,
Ты, конек вороной,
Передай, дорогой,
Пусть не ждет понапрасну казачка.
За рекой Ляохэ угасали огни.
Там Инкоу в ночи догорало,
Из набега назад
Возвратился отряд.
Только в нем казаков было мало...
Там Инкоу в ночи догорало,
Из набега назад
Возвратился отряд.
Только в нем казаков было мало...
Герб Забайкальской области
P.S. По некоторым сведениям, в набеге на Инкоу участвовали будущий Маршал Советского Союза С. М. Будённый (26 казачий полк) и будущий президент Финляндии Карл Маннергейм
Комментариев нет:
Отправить комментарий